Забота - это что такое? Проявление заботы и нежности. Женская забота: что за ней скрывается? Что значит заботиться о человеке которого любишь

Слово «забота» само по себе многоконтекстное – не зря в русском языке слово «забота» это и действия, направленные во благо кого-то, и определение беспокойных дел, хлопот.

Но чем обогащает забота о других? Это остается загадкой для многих людей. Казалось бы, у всех и своих забот хватает, чтобы еще заботиться о ком-то другом. На самом деле, в нашем мире границы довольно размыты. Для некоторых людей забота о собственных родителей является бременем. А для кого-то и забота о совершенно посторонних людях является обыкновенным делом. Одно верно – щедро делится тот, кто имеет в избытке. Поэтому по-настоящему богаты те, кто участлив к другим людям и не считает заботу, подаренную окружающим.

Иногда, проявляя заботу о других людях, люди хвалят себя и могут даже испытывать чувство, что другие им должны. На самом деле, это не искренняя забота. Она не обогащает человека, она его обедняет, потому что сам он считает свои собственные добрые дела и, сделав их, не дождется момента, когда они к нему вернутся. Возможно, и ему тоже помогут, о нем позаботятся, но сделано это будет также – ради галочки или в виде самопожертвования. Многим людям, чтобы похвалить себя, нужен повод – факт совершения акта заботы, даже неискреннего, в отношении кого-то. Иногда мотивом может быть стремление человека выглядеть благонамеренно в глазах других людей.

Забота об окружающих становится заботой человека, когда она неискренна в своем проявлении, или когда забота навязана ему извне. То есть если человек проявляет неискреннюю заботу для поднятия своего статуса в глазах окружающих, или если он чувствует обязанность в силу обстоятельств или морального долга.

Забота искренняя и от сердца исходит от любви. Когда мы любим кого-то, мы естественно начинаем заботиться о человеке. Самое сложное – это заботиться о других, когда самому трудно. Даже при самой большой любви, проявление заботы в трудные времена или когда на душе плохо – признак большого сердца. Потому что когда нам плохо, мы привыкли концентрироваться на своих эмоциях и переживаниях, в то время как всегда важно заботиться о близких и любимых людях. Забота – это негласно сказанное «я тебя люблю» близкому человеку или положительный посыл в отношении с окружающими людьми, основа дружелюбного и искреннего общения.

Хочу порассуждать о всем известном. Мы живем не поодиночке, но и не обществом как таковым. Мы окружены людьми, с которыми находимся в более тесном контакте, выделяем их из всех прочих. Это и родственники, и любимые, и дети, и друзья, и сослуживцы а иногда и случайные люди (сокамерники, к примеру). Но из этого круга, который может быть и достаточно большим, выделяется более узкий круг, неизбежно состоящий всего из нескольких людей. Это люди, о которых заботишься. Есть, конечно, и профессиональная забота - как у врача, медсестры и т.д., но эту специфическую заботу оставим в стороне. Можно назвать этих избранных, о которых заботишься - близкими. Христианство попыталось отменить этот узкий круг, яркий пример - притча о добром самаритянине. Но с одной стороны оно разрушало естественный принцип заботы о немногих, а с другой поддерживало семью, что создавало в людях внутренний диссонанс. Мы унаследовали многое из христианского взгляда на заботу о другом, но что-то сохранили и от языческого.

Зачем мы заботимся о другом? Конечно, инстинкты играют свою роль, но они не являются основой сознательного поведения, избранных принципов. Чаще всего ответ прост: так положено. Есть и другой ответ, более глубокий, хотя и не противоречащий первому. Тот, кто заботится, особенно бескорыстно - хороший. Я хочу чувствовать себя хорошим. Потому я забочусь о ком-то, даже не получая благодарности. Моя награда - моё самомнение, а похвалы только усиливают её. Таким образом, как ни парадоксально, главным мотивом заботы является повышение самооценки. Этим могут страдать и матери, причем со стороны трудно заподозрить такой странноватый мотив. А если заподозришь - будешь обвинен в очернительстве - как же, это мать, это же так естественно - заботиться о ребенке! Внешнее сходство мешает увидеть суть. А "лакмусовой бумажкой" может служить то, что эта забота осуществляется уже даже относительно довстаточно взрослых детей и носит навязчивый характер, игнорирует желания самого "облагодетельствованого". Вы можете возразить, что зачем лукавство примешивать к бескорыстному делу? Христианские святые отцы полторы тысячи лет назад, по-своему изучаая и описывая психологию, ответили на этот вопрос. Конечно, нужно делать поправку на их язык, и всёже. А именно, что есть бес тщеславия, единственный бес, который радуется... добродетелям. Подлинным добродетелям, не иллюзорным. Бес-не бес, а подмечено верно. И рано или поздно наступает момент, когда подобная услуга становится медвежьей.
Естественная забота о другом может быть вызвана разными мотивами и разными чувствами (любовью, состраданием, благодарностью и т.д.), но она не носит характера строгой опеки. То есть заботящийся не старается играть роль начальника, даже если положение позволяет ему это. Такая забота менее сильна при взгляде со стороны, то есть больше неявной помощи и меньше предъявляемых условий, меньше опеки. Подлинная забота подразумевает помощь другому, доставление пользы, причем с учётом его пожеланий и протестов. Как только появляется навязывание - сразу возникает сомнение в мотивации заботы. Меня эта мотивация волнует не из каких-то моральных соображений, а потому, что различия в мотивации напрямую сказываются на характере заботы и характере отношений. И я совсем не проповедую "альтруизм". Искренне заботящийся вполне может ожидать ответной помощи или хотя бы благодарности. В то же время якобы бескорыстно заботящися человек (та же мать) может оказаться - и нередко оказывается - своеобразным эмоциональным вампиром. Человек, о котором заботится такой вампир, превращается в вещь, в куклу, которую нужно одевать и кормить с ложечки. А мнения у куклы не спрашивают, или спросив - не слушают. Пусть заботы будет меньше, но пусть лучше она будет от души, естественной. В особенности - забота родительская и дружеская.

Желание заботиться о других, спасать других

Кто работает в области наркологии, тот часто слышит от родственников: "Хочу спасти своего мужа (сына)". Я получила 3 мешка писем от жен алкоголиков в ответ на статью в журнале "Работница" "Выйти замуж за алкоголика". В каждом письме есть слово "спасать". Могут быть вариации – "вытащить из трясины", "не дать пропасть". Не сговариваясь между собой, люди со всей России пользуются одинаковыми словами. Что это? Одна из закономерностей проявления созависимости.

Спасать других – призвание созависимых. Они любят заботиться о других, часто выбирают так называемые помогающие профессии – врача, медсестры, учительницы, психолога, воспитательницы. Как будто созависимые созданы для своих алкоголиков. Призвание созависимых – любить алкоголиков, выходить за них замуж, рожать им детей, лечить алкоголиков, воспитывать их, посвятить им всю свою жизнь. Все это было бы хорошо, если бы отношение к значимым близким действительно помогало спасать больных зависимостью от психоактивных веществ. Забота о других перехлестывает разумные и нормальные размеры, может принимать карикатурный характер.

Их поведение вытекает из убежденности в том, что именно они, созависимые, ответственны за чувства, мысли, действия других, за их выбор, за их желания и нужды, за их благополучие, за недостаток благополучия и даже за саму судьбу. Созависимые берут ответственность за других, спасают их от ответственности за самих себя, при этом совершенно безответственны за собственное благополучие. Плохо питаются, плохо спят, не посещают врача, не знают своих собственных потребностей.

Спасая больного, созависимые лишь способствуют тому, что он будет продолжать употреблять алкоголь или наркотики. Тогда созависимые злятся на больного. Попытка спасать почти никогда не удается. Это всего лишь деструктивная форма поведения, деструктивная и для зависимого, и для созависимого человека.

Однако желание спасать так велико, что созависимые могут делать то, что в сущности не хотели делать. Созависимые говорят "да", когда им хотелось сказать "нет". Они делают для близких то, что те сами могут сделать для себя. В действительности они делают больше за кого-то, чем для кого-то. Они удовлетворяют нужды своих близких тогда, когда те не просят их об этом и даже не согласны, чтобы созависимые это для них делали.

Созависимые постоянно отдают больше, чем сами получают от своего близкого. Созависимые говорят за другого, думают за него, верят, что могут управлять его чувствами, и не спрашивают, чего хочет тот другой. Они решают проблемы другого, хотя подобное решение не своих проблем редко бывает эффективным. В совместной деятельности, например, в ведении домашнего хозяйства, они делают больше, чем им следовало бы делать по справедливому разделению обязанностей.

Такая "забота" о других предполагает некомпетентность, беспомощность другого, неспособность делать то, что делает за него созависимый близкий. Все это дает возможность созависимым чувствовать себя постоянно необходимыми, незаменимыми. "Спасатель" нуждается в том, чтобы в нем нуждались. Таковы психологические выгоды от спасательства – подпитка низкой самооценки, удовлетворение потребности быть нужным. В глубине души "спасательнины" не чувствуют себя любимыми или достойными любви. И тогда поведение определяется посланием: если я нелюбима, то я буду необходима. Твое желание – моя команда. Твоя проблема – моя проблема. Потом "спасательницы" злятся на тех, о ком заботятся. "Спасательницы" чувствуют себя использованными и выброшенными. Иногда той тряпочкой, о которую люди вытирают ноги у двери.

Я использую слово "спасательница", а не "спасительница" потому, что Спаситель у нас один – Иисус Христос. Когда созависимые пытаются спасать, они действительно хотят уравнять свою миссию с делом Бога. Они распоряжаются жизнями и судьбами других. Они полностью обесценивают способность другого сделать для себя то, что действительно спасет его.

Но в отличие от воли Бога у них это не получается. Поэтому я для них использую несколько иное слово. Они не могут делать то, что делает с нами Бог.

Такое нездоровое заботливое поведение граничит с пособничеством. Рядом с каждым алкоголиком в семье есть человек, который способствует поддержанию алкоголизма в активном состоянии. Пособник своими действиями помогает алкоголику продолжать пить, спасает его от страданий, от неудобств, вызванных последствиями его алкоголизации, и тем самым облегчает алкоголику возможность пить дальше. Нездоровая роль жены или матери алкоголика называется пособник. Когда мы, созависимые, спасаем таким вот нездоровым образом?

Когда звоним на работу начальнику мужа и говорим, что он простудился и не придет на работу, а на самом деле он в похмельном состоянии.

Когда платим долги его кредиторам.

Когда берем такси и грузим его пьяное тело, доставляем домой.

Когда ищем захмелевшего супруга в темноте или по тем адресам, где он может находиться.

Когда делаем что-то такое, чего мы не хотели делать. Не хотелось же раньше тратить силы в супружестве на то, чтобы тащить его из лужи.

Делаем для другого человека то, что он сам в состоянии сделать для себя.

Оказываем помощь тогда, когда нас не просили об этом, либо даем больше того, чем нас попросили.

Когда мы говорим за других людей. Если на консультации больной и родственница, то обычно говорит она.

Когда мы миримся с несправедливым разделением обязанностей, например, все домашние дела взваливаем на себя, а муж может пить.

Когда мы не говорим о своих потребностях, нуждах, о том, чего мы хотим.

В общем, мы спасаем каждый раз, когда берем на себя излишнюю заботу о другом взрослом (Битти М., 1997).

Я думаю, какие хорошие слова: забота, спасать кого-то, жертвовать собой, любить до самоотречения. Это похоже на милосердие. Почему же смысл поведения разрушающий, деструктивный? Я стала врачом, чтобы научиться спасать людей от смерти. Мне казалось, что это очень благородно, альтруистично. В наркологии я узнала о нездоровой роли спасательницы. Где граница доброго и злого поведения? Некоторые авторы самопожертвование относят к самоумерщвлению (Боухал М., 1983).

В медицине бывают острые и хронические болезни. В жизни бывают периоды обычного течения событий и кризисные состояния. Я думаю, что полезно спасать только при острых болезненных состояниях – например, когда человек без сознания, в коме, в шоке, при острой травме, при остром аппендиците, во время кровотечения. Дети и старики – это отдельная тема. Они в силу возраста беспомощны, поэтому их надо спасать. Но когда больной в хроническом болезненном состоянии, то его надо не спасать, а помочь ему самому преодолеть свой недуг. Алкоголизм и наркомания, не считая состояний острого отравления, относятся к хроническим болезням. Помогать необходимо, но при этом верить в целительную силу самой личности больного. Не в медицине, а в жизни людей спасают лишь в чрезвычайных ситуациях. Есть такое министерство – МЧС, министерство по чрезвычайным ситуациям. Есть общество спасения на водах. Да, если человек тонет, то это чрезвычайная ситуация, спасать необходимо.

Какие чувства сопровождают акты спасания? Иногда спасательница испытывает неловкость и дискомфорт в связи с проблемой человека, иногда свою святость, жалость к нему. Жены алкоголиков вообще склонны путать жалость с любовью. Когда мы, созависимые, спасаем, то можем себя воспринимать более компетентными, чем тот, кому помогаем. Можем подумать, что я – героиня, раз я спасаю. Он беспомощен, а я сильная, я все могу.

Созависимые чувствуют себя нужными в данный момент. В этом чувстве заключена великая награда.

После того, как жена алкоголика начала его спасать, она неизбежно будет двигаться в сторону другой нездоровой роли в семье – роли преследовательницы. Она "щедро" помогла, допустим, приволокла его пьяного домой, затем не удержалась от упреков и негодования. Этот несчастный алкоголик остался неблагодарным! Когда жена спасала, она делала нечто такое, что не желала делать, она отказывалась от собственных нужд и планов на это время, как же она может не злиться? Объект спасения протрезвляется, не благодарит и даже не принимает многочисленных советов жены. Жена входит в роль обвинителя. Гнев и ярость обрушиваются на "спасенного" алкоголика.

Алкоголик – живой и переменившееся настроение жены прекрасно чувствует. Он использует этот момент, чтобы перейти в наступление. Бывает, что в этот момент он ударит жену. Это вырвался его праведный гнев за то, что кто-то посчитал его некомпетентным и взял на себя его ответственность. Люди возмущаются, когда их считают некомпетентными, никчемными, неспособными.

Наступает поворот в движении созависимой супруги к излюбленной роли на дне треугольника – роли жертвы. Это предсказуемый и неизбежный результат спасательства. Жертву переполняют горькие чувства беспомощности, обиды, подавленности, печали. Разрастается до невероятных размеров чувство жалости к самой себе. Вот опять меня использовали и отбросили. Я так старалась, я сделала доброе дело, а он... Ну почему, почему это всегда случается со мной?

Почему? На все свои законы есть.

"Спасая" химически зависимого своего близкого, созависимые неизбежно подчиняются закономерностям, известным под названием "Драматический треугольник С. Карпмана" или "Треугольник власти" (Karpman S., 1968, 1971).

Созависимые пытаются спасать других, потому что для созависимых это легче, чем переносить дискомфорт и неловкость, а часто и душевную боль, сталкиваясь с неразрешенными проблемами своих близких. Созависимые не научились говорить: "Это очень печально, что у тебя такая проблема. Чем я могу тебе помочь?" Созависимые говорят так: "Я здесь. Я сделаю это за тебя". Демон низкой самооценки сидит внутри созависимых и гоняет их по граням треугольника С. Карпмана.

Помогать людям, давать людям часть своего времени, своего таланта – это очень хорошо. Все это входит в здоровые взаимоотношения между людьми. Где же проходит грань между здоровой заботой о других и нездоровым спасательством?

Прислушаемся к своим чувствам. Человек со здоровой самооценкой хорошо себя чувствует в отношении себя самого, других людей. Он хорошо себя чувствует, когда дает что-то другим. Созависимый может чувствовать себя при своих бесконечных и безразмерных "даю" нехорошо, горько, обиженно. Все-то ему кажется, что его недооценили.

Должны быть разумные пределы того, что мы делаем в здоровых взаимоотношениях для других людей. Это нормально – уравновесить "даю" и "беру". Никто не сказал, что необходимо отдавать другим все.

Не надо думать о других людях, что они хуже нас. Другие не беспомощны. Другие не безответственны. Они не слабоумны. Зачем же обращаться с ними так, как будто они сами не могут взять ответственность за себя. Рель не идет о грудных детях.

Если, заботясь о других, мы в этом качестве перестаем заботиться о себе, предаем свои важные потребности и интересы, то это знак того, что мы занимаемся плохим делом, вредным и для себя, и для того, о ком заботимся.

Надо срочно взять на себя ответственность за себя и позволить другим людям делать то же самое. Самое доброе, что мы можем сделать для себя, – перестать быть жертвой.

Если созависимый человек не научится распознавать моменты, когда он становится спасателем, то он будет постоянно позволять другим виктимизировать его, т.е. ставить в положение жертвы. Фактически сами созависимые участвуют в процессе собственной виктимизации. Драма развивается но граням треугольника С. Карпмана.

Сдвиг ролей в треугольнике сопровождается изменением эмоций, причем довольно интенсивных. Время пребывания созависимого человека в одной роли может длиться от нескольких секунд до нескольких лет; за один день можно двадцать раз побывать то в роли спасателя, то в роли преследователя, то в роли жертвы.

Цель психотерапии в данном случае может заключаться в том, чтобы научить созависимых распознании, свои роли и сознательно отказаться от роли спасателя. Это предотвратит неизбежность попадания в роль жертвы.

Один из участников игры "Спасатель – преследователь – жертва" может однажды сказать: "Все, хватит, я выхожу из игры". Если этого не произойдет, спасатель и спасаемый могут погубить друг друга.

Отказаться от спасательства и не позволять другим спасать себя – вот одна из задач преодоления созависимости.

Как уже подчеркивалось выше, у созависимых приобретает особую значимость такое качество, как направленность вовне, external refferentig, no A. Schaef (1986). Эту характеристику созависимости связывают с низкой самооценкой. Поскольку созависимые не ощущают себя достаточно ценными людьми, они так или иначе направлены на внешние ориентиры. Лица, которые почти полностью зависят от внешних оценок, будут делать все возможное, чтобы сохранить взаимоотношения с кем-то важным для себя. Даже если эти взаимоотношения тяжелы и разрушительны. Рассказы жен больных алкоголизмом о своей жизни – это драма, жизнь в аду. Даже если разведутся с алкоголиком, то часто все равно продолжают жить вместе.

У созависимых страдает концепция своего "я", нет четких представлений, как другие должны к ним относиться. Без взаимоотношений с другими созависимые чувствуют себя менее значимыми, а иногда ничтожными. Во взаимоотношениях они часто уступают другим, даже в том случае, когда от созависимых этого не требуется. Они остаются преданными и тогда, когда объект привязанности им изменяет или жестоко с ними обращается. Одна из книг о созависимости называется "Женщины, которые любят слишком сильно". Взаимоотношения больного алкоголизмом и супруги могут быть очень тесными, они буквально не могут жить друг без друга. Это дает каждому из них чувство безопасности. Безопасность, добытая столь нездоровым образом, любой ценой, является застывшей, статичной, что мешает отношениям развиваться.

Из-за низкой самооценки для созависимых приобретает особую важность вопрос: "Что скажут другие?" Созависимые тратят много энергии на то, чтобы управлять тем, какое впечатление они производят на других. У людей с адекватной, здоровой самооценкой точка отсчета в оценке себя находится внутри, созависимые добровольно отдали точку отсчета окружающим. Созависимые стремятся быть "хорошими", действительно могут делать много хороших дел, и они верят, что им удается производить нужное впечатление на окружающих, контролировать восприятие окружающих.

Цель жизни созависимых может сводиться к вычислению, чего хотят другие, к удовлетворению чьих-то желаний; действия направлены на то, чтобы доставить удовольствие другим. Отсюда потребность в угодничестве. Даже в постели они могут заботиться не о своих желаниях, а о том, чтобы доставить удовольствие партнеру.

Развиваются поразительные способности распознавать, что нравится и что не нравится другим людям. Созависимые верят, как только они станут такими, какими их хотят видеть другие, жизнь сделается безопасной, надежной, они будут приняты в тех кругах, куда стремятся. Они так сильно зависят от других, что даже право на существование должно подтверждаться другими. Они не уверены, что законно занимают место в жизни. Им необходимо подтверждение этого извне. Созависимые не доверяют своему собственному восприятию, пока другие не подтвердят его.

Возможно, эта их особенность движет ими, когда они стремятся заботиться о своих близких, больных зависимостью. Здесь забота не является любовью, а скорее это проявление власти над другим человеком. Созависимые навязывают свою волю больному и тем самым лишают его своей собственной воли. Заботливые созависимые люди очень властолюбивы. Это и перекручивает их взаимоотношения в семье. Практика угоднического поведения тоже определяется этой характеристикой созависимых.

Итак, выше приведены в описательном порядке проявления созависимости. Возможно, кто-то захочет взять в руки краткий инструмент диагностики и быстро определить наличие или отсутствие созависимости у себя, у дочери, у подруги и т.д. Могу вооружить читателя такими инструментами. Привожу некоторые из них ниже.

Обучение других Обучайте других тому, чему вы учитесь сами. Пытаясь высказать и разъяснить кому-то новую концепцию для оказания этому человеку помощи, вы сами понимаете ее еще лучше. В действительности, вы знаете предмет только в той степени, в которой можете научить